Одной из главных вех развития экономических взаимоотношений между Китаем и Казахстаном является инициатива «Один пояс и один путь». Она была провозглашена председателем КНР Си Цзиньпином в 2013 году. Впервые стратегия была озвучена во время его визита в Казахстан осенью того же года. Ее главной задачей является освоение ресурсного потенциала Центральной Азии с целью экономического развития приграничных северо-западных провинций Китая, в особенности Синьцзян-Уйгурского Автономного района (СУАР).
В наших прошлых выпусках мы уже беседовали на эту тему с Евгением Симоновым, международным координатором коалиции «Реки без границ», одним из соавторов обзора «Экологические аспекты проектов «Пояс и Путь» в Центральной Азии» и консультантом Crude Accountability, координатором проекта «Экологическая оценка инициативы «Пояс и Путь»» Сергеем Соляником. Сегодня мы решили обсудить данный вопрос с Вадимом Ни, экспертом по изменению климата, членом попечительского совета ОФ «Социально-экологический фонд».
— Вадим, в чем, на ваш взгляд, заключается основная проблема реализации инициативы “Один пояс и один путь” в Казахстане?
— Основная проблема в том, что, если речь идет о переориентации экономического сотрудничества на восток, то мы, к сожалению, имеем дело со снижением стандартов в отношении ведения бизнеса. Можно относиться к этому по-разному, но, если приход западных компаний в Центральную Азию вызвал повышение стандартов в области охраны окружающей среды и охраны труда, то переориентация международного экономического сотрудничества в сторону Китая постепенно приводит к их снижению. Для того, чтобы избежать этого, необходимо разработать четкие требования на уровне национального законодательства и строго следить за их выполнением. К сожалению, наше правительство к принятию подобных мер оказалось не готово.
— В таком случае, существуют ли на сегодняшний день какие-либо механизмы государственного контроля за действиями иностранных предприятий на территории Казахстана?
— Да, они существуют. Прежде всего, они включают в себя механизмы, связанные с охраной окружающей среды. К примеру, речь идет о процедуре оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС) и системе регулирования эмиссий.
Примечание:
Оценка воздействия на окружающую среду (ОВОС) — это определение при разработке проектной документации возможного воздействия на окружающую среду при реализации проектных решений, предполагаемых изменений окружающей среды, а также прогнозирование ее состояния в будущем в целях принятия решения о возможности или невозможности реализации проектных решений.
Наряду с этим также существует санитарно-эпидемиологический контроль, который особенно важен в сельском хозяйстве, где используются пестициды. Эти механизмы по-прежнему действуют, но, к сожалению, их применение все больше и больше ограничивается.
Примечание:
Весной 2016 года по Казахстану прокатилась волна протестов, вызванная поправками, внесенными в земельное законодательство. Согласно ним, срок сдачи в аренду иностранцам земель сельскохозяйственного назначения был увеличен с 10 до 25 лет. Опасения у граждан Казахстана вызвала в том числе репутация Китая в отношении незаконного применения пестицидов.
В качестве примера Вадим Ни приводит случай с незаконным ввозом и применением пестицидов ТОО “Long Xin” весной 2016 года. Земельный участок площадью 14754 га, находящийся на территории Карабаского сельского округа Бескарагайского района Восточно-Казахстанской области, использовался для выращивания подсолнечника, сои, бахчевых и кабачков. 19 октября он был выдан ТОО “Long Xin” в аренду сроком на 10 лет. Однако уже в мае 2016 года на предприятии в ходе внеплановой проверки Комитета государственной инспекции в агропромышленном комплексе Министерства сельского хозяйства были выявлены серьезные нарушения, в том числе, требований по пестицидам. Было обнаружено 97 бочек пестицида трифлуралин 480 общим объемом 19400 литров. Найденный вид пестицидов не был зарегистрирован, и ни одна из обнаруженных бочек не имела маркировки.
Именно поэтому я думаю, что раз уж мы вводим новых игроков на рынок Казахстана, к тому же не отличающихся хорошей репутацией по соблюдению норм по охране окружающей среды и охране труда, необходимо вести строгий контроль за выполнением установленных требований на национальном уровне. И это является ответственностью государства, на территории которого разворачивается деятельность.
— А что насчет «зеленого развития»? В отчете, подготовленном СЭФ, говорится, что в отличие от России, в случае с Казахстаном большинство запланированных проектов связано со строительством ветро- и солнечных электростанций. Так ли это на самом деле?
— Поправлю вас, в данном случае речь идет о том, что большая доля проектов, реализуемых в рамках инициативы «Один пояс и один путь» и связанных со строительством ветровых и солнечных электростанций, находится именно в Казахстане.
Думаю, основная причина заключается в том, что на настоящий момент в Китае активно развивается возобновляемые источники энергии. В чем же заключается выгода для Казахстана? Прежде всего, сотрудничество Казахстана с Китаем по данному направлению позволяет снижать расходы на закуп самих установок. Возьмем, к примеру, Японию или Германию. В обоих случаях речь изначально идет о более дорогостоящем оборудовании. Возможно, это также свидетельствует и о более высоком качестве. Однако нельзя не отметить, что уровень качества оборудования, производимого в Китае, за последнее время значительно улучшился.
Именно поэтому Казахстану выгодно сотрудничать с Китаем по данному направлению. Говоря простыми словами, лучше начинать с экономически доступных установок и постепенно продвигать их на рынке.
Как говорится, если ты хочешь начать модно одеваться, то не стоит начинать с самых дорогих брендов. Доступная цена китайских установок просто-напросто дает надежду на развитие возобновляемых источников энергии в Казахстане.
— Не существует ли в таком случае угроза, что под предлогом «зеленого развития» китайские предприниматели скрывают другие существующие социальные проблемы, такие, как нарушение условий труда?
— Это очень тонкий момент, так как, говоря о преимуществах, я рассуждал в контексте китайских возобновляемых источников энергии в сравнении с другими странами. Вы сами понимаете, что производство техники Apple в США или в Китае – это абсолютно различные уровни расходов.
Что же касается тех людей, которые будут устанавливать оборудование, мы должны четко понимать, что Китай реализует данные программы в том числе и с целью обеспечения занятости своих работников на внешних рынках. Не будем забывать, что это страна с большой численностью населения. Поэтому, если, к примеру, европейские страны стремятся к продвижению высокооплачиваемых работников за рубежом, то в случае с Китаем речь зачастую идет о рабочих более низкого класса квалификации. В результате, на большинстве предприятий, с которыми мы сталкивались, наблюдаются существенные нарушения условий труда. Фактически люди приезжают в трудовые лагеря. Естественно, в подобных условиях привлечение местных работников становится элементарно невыгодным. А это при том, что в последнее время Китай начал выходить на лидерские позиции по трудовой миграции в Казахстане.
— Скажите, пожалуйста, как, на ваш взгляд, Китай влияет на ситуацию с изменением климата в регионе?
— Я зайду немного издалека и сначала расскажу о том, что в мире существует система международных инвестиционных банков. Примерами таких организаций являются Всемирный банк и Европейский банк реконструкции и развития. Так вот, у них выработаны четкие стандарты в отношении прозрачности и доступности информации. Кроме того, у них имеются выработанные процедуры общественного участия. Плюс ко всему в случае, если данные банки финансируют тот или иной проект, то в обязательном порядке проводится соответствующая процедура оценки воздействия на окружающую среду (ОВОС). Однако на настоящий момент эти банки преимущественно ориентируются на климатическое финансирование. Другими словами, основное количество инвестиций направлено именно на климатически устойчивые проекты.
Что же касается конкретно Казахстана, то местные банки просто-напросто не в состоянии оказать поддержку развитию крупных проектов, требующих внушительных долгосрочных инвестиций. В результате предприниматели вынуждены обращаться за помощью к посторонним источникам финансирования.
Но что делать, если в стране существует проект по строительству, к примеру, угольной электростанции? Речи о получении финансирования от того же ЕБРР, как вы поняли, не идет. У них другие приоритеты. Соответственно, не остается ничего иного, кроме как обратиться за помощью в азиатские банки, в которых нет строгих климатических требований. Но следует понимать, что и стандарты у этих банков также гораздо ниже. Такие процедуры, как предоставление доступа общественности к информации и проведение оценки воздействия на окружающую среду финансируемых проектов, отсутствуют. Другими словами, все очень логично: чем ниже требования, тем ниже и стандарты качества.
— В таком случае, каков дальнейший сценарий развития инициативы «ПиП»? Есть ли у нее «зеленое будущее»?
— Как я уже сказал ранее, для меня идеальное развитие событие – это если бы наше государство предъявляло высокие требования к инициативе «Один пояс и один путь» и переориентировало данное межгосударственное сотрудничество на «зеленое» развитие. Ведь складывается интересная картина: сам Китай активно развивается в «зеленом» направлении, но это не значит, что он придерживается той же политики и в других странах.
Но я все же считаю, что у данной инициативы вполне возможно «зеленое» будущее в области развития возобновляемых источников энергии. Однако для этого у самого Казахстана должны быть потребности для развития в данном направлении.
— Спасибо за разъяснения, Вадим! Будем надеяться на лучшее!
Беседу вела Дина Ни.
Другие расследования читайте по ссылке
Подписывайтесь на поток экоинформации:
