Где точка соприкосновения?
Что может объединить двух экологов из Сибири и Канады кроме общих проблем сохранения окружающей среды? Вероятно, это реализуемый в нескольких странах центральноазиатского региона проект. Называется он «Усиление потенциала для охраны ключевых территорий для биоразнообразия в Казахстане, Таджикистане и Кыргызстане», а инициировали и реализуют его Андрей Лалетин из Красноярска и Елена Крейцберг из канадской Оттавы.
Суть проекта – определить, как территории, которые формально не охраняются государством, то есть, не имеют статуса заповедника или заказника, могут эффективно управляться местным населением при участии местных экологических НПО. Во всех трех странах у нас выбрано по одной приоритетной для региона территории. В Казахстане это Нарынкол. Наша задача – выяснить, как люди используют природные ресурсы, какие ключевые виды флоры и фауны там существуют, какие имеются проблемы для гармоничного развития населения и сохранения природного разнообразия, – говорит Андрей Лалетин, директор проекта.
Тема проекта близка Андрею, биологу, кандидату наук (PhD), который еще в 1992 году создал НПО «Друзья сибирских лесов», проработавшее четверть века. Сегодня Андрей является сотрудником Глобальной лесной коалиции и руководит вышеназванным проектом.
Второй участник проекта Елена Крейцберг, кандидат биологических наук, менеджер проекта, специалист по пустынной фауне, регион знает прекрасно: много лет жила и работала в Ташкенте и Алматы, была региональным вице-президентом Комиссии по выживаю видов для Центральной Азии, много сотрудничала с Региональным экологическим центром Центральной Азии (РЭЦЦА).
Наши партнеры по проекту – местные организации. В Казахстане – это Социально-экологический фонд и ОО Карагандинский экологический центр «ЭКОЦЕНТР», в Таджикистане – НПО «Ноосфера», а также три организации в Кыргызстане. Задача наша амбициозна – изменить поведение людей в отношении природы. Ведь нередко люди относятся к территориям, на которых живут, как к собственности и стараются брать из них как можно больше. О будущих поколениях при этом, как правило, не думают. Идет ли речь о выкапывании луковиц ценных растений или об отстреле животных. И буквально уже следующее поколение ничего этого может не увидеть, не говоря уже о том, чтобы получать какую-то экономическую отдачу, – говорит Елена.
Возможно, решение задачи сохранения биоразнообразия лежит в расширении количества особо охраняемых природных территорий (ООПТ)? Важно, наверное, создавать большее число заказников и заповедников? Андрей возражает, что это уже давно опробованный в мире путь, показавший свою неэффективность с точки зрения защиты экосистем. Расширение сети природоохранных территорий неизбежно ведет к конфликтам с местным населением, ведь людей, как правило, вытесняют с традиционных мест проживания или ограничивают в привычном природопользовании.
Идти необходимо другим путем – обучить местных жителей бережному отношению к природным ресурсам на своей территории и получать при этом экономическую отдачу. А там, где окружающей среде уже причинен какой-то серьезный ущерб, постараться его восстановить. Примеры таких практик есть. В канадской провинции Онтарио, рассказывает Елена, была полностью уничтожена популяция дикого индюка. Но проблема была осознана. Тогда диких индюков завезли из США, и «включилось» уже иное, прямо противоположное прежнему, отношение к птице. Сейчас по провинции Онтарио бродят стада диких индюков, усиливая ее туристическую привлекательность.
Однако здесь возникает вопрос: возможно ли подобное в небогатых странах, к каковым относятся все те, на которые распространяется проект Андрея и Елены? Ведь у нас часто браконьерство цветет там, где речь идет о простом выживании людей.
Возможно. Есть конкретные и очень убедительные истории. Например, история, связанная с горным козлом мархуром в Таджикистане. Он обладает большими и красивыми рогами, потому всегда являлся объектом трофейный охоты. Был в перечне исчезающих видов. Считалось, что спасти его нереально. Но экологические НПО начали работать с местным населением, сначала в Пакистане, а затем и в других странах его обитания. Благо, что они все смежные. Был запущен механизм, когда при организации трофейных охот половина выплачиваемых средств шла местным сообществам. Это серьезные суммы. Цена одной охоты в Таджикистане сейчас составляет 200 тысяч долларов США. На полученные таким образом средства строятся школы и больницы. Такая же история с архаром, цена охоты на которого 70-80 тысяч долларов США. И это показало, что сохранять выгоднее, чем уничтожать. Местные люди сопровождают иностранных охотников, смотрят, чтобы соблюдались правила: не стрелять молодь и беременных самок. Охотятся при этом на крупных самцов, уже «отработавших» свою генетическую роль в популяции. Возможно, коррупция при этом есть, но все равно немало средств доходит до местного населения. И вот результат: люди говорили нам, что совершенно изменили отношение к охоте на этих животных, никто теперь не бьет их лишний раз, – рассказывает Елена.
А что делать местным жителям, если вокруг их сел нет редких животных и растений, на базе которых можно было бы строить эколого-экономические стратегии своего выживания, обязательно используя при этом щадящий режим отбора ресурсов из природы? Оказывается, таких мест в горных регионах Центральной Азии практически нет. Здешние места невероятно богаты биологическим разнообразием, однако многие ключевые районы сейчас находятся в депрессивном состоянии. Это, если говорить о фауне, а если о флоре, то тут еще изобилие. В Таджикистане можно встретить редкие дикий миндаль, хурму, фисташку и инжир. В Казахстане –яблони Сиверса, в Кыргызстане – груши Коржинского. По разным расчетам, в горах Центральной Азии произрастает не менее 9 тысяч разных видов растений и более полутора тысяч эндемиков, которые больше нигде не встречаются. Это уникальное биоразнообразие может быть одной из основ развития экологического туризма. Увы, многие из этих уникальных растений сегодня уничтожаются или вырубаются на дрова. Для решения этой проблемы Андрей и Елена и запустили свой проект.
Идея его проста: укрепление потенциала местных профильных НПО, оказание им помощи в понимании того, как можно работать с местными общинами, откуда брать средства, как выживать в сложных рыночных условиях и в условиях конкуренции с другими НПО. Чтобы создать систему, при которой все это богатство не уничтожалось бы, а приносило местным сообществам экономическую пользу, необходимы инструменты. Самый эффективный здесь – это экологический туризм, – говорит Андрей.
Кстати, такой подход затрагивает и тему сохранения природных территорий при развитии туризма. Местные сообщества будут заинтересованы и в его развитии без ущерба для окружающей среды.
Почему в Казахстане точкой приложения проекта стал Нарынкол? Это, с одной стороны, одна из четырех приоритетных территорий в стране, где работает Фонд сотрудничества для сохранения экосистем, находящихся в критическом состоянии (Critical Ecosystem Partnership Fund (CEPF)). Это всемирная программа, которая обеспечивает финансовую и техническую помощь общественным организациям и независимым активистам для сохранения поврежденных экосистем. И это единственная из природных территорий, не имеющая официального охранного статуса. На остальных трех уже идет работа, которая перекликается с деятельностью Андрея и Елены, а в Нарынколе ничего этого еще нет. «Для нас было принципиально начать работу в таком месте», – говорит Андрей.
И все же, как конкретно переориентировать местные сообщества с потребительских на природоохранные практики? Как искоренить браконьерство?
Люди должны сами понять необходимость этого. Если у них в сообществе есть какие-то рвачи и браконьеры, то они должны подвергаться общественному осуждению. Это вполне эффективный инструмент, хотя и не формальный. Есть и рыночные механизмы. В Таджикистане, например, их действие довольно заметно: люди меняют направление развития агросектора на уровне мелких фермерских хозяйств, например, высаживают более щадящие для окружающей среды агрокультуры. На самом деле, изменить отношение к окружающей среде на уровне местных сообществ – вполне решаемая задача, если заниматься этим последовательно, – говорит Андрей.
Фото: Елена Крейцберг.
