С усилением климатического кризиса казахстанские экоактивисты всё больше переключаются на климатическую тематику: начинают вникать в международные переговоры по сохранению климата, отслеживать политику своей страны по сокращению парниковых газов, требовать от правительства действий по адаптации к меняющемуся климату.
Ещё в 1998 году Казахстан заявил, что готов принять добровольные обязательства по сокращению выбросов парниковых газов. Я поговорила с Вадимом Ни о том, почему в последующие 25 лет в Казахстане не появилось ни заметного климатического активизма, ни политических мер по противодействию изменению климата.
Интервью проведено 23 января 2023 года по заказу Социально-экологического фонда. Беседовала Алия Веделих специально для Ливня. Ещё вам может быть интересно предыдущее интервью с Вадимом Ни, в котором мы разбираемся, почему Центральной Азии не слышно в климатических переговорах.
Вадим Ни
Вадим Ни (ВН): Я думаю, что существует разница между национальными приоритетами и приоритетами, поддерживаемыми на международном уровне. Это разница была огромной в период президентства Нурсултана Назарбаева, и надо признать, что она существенно меньше при нынешнем президенте Касым-Жомарте Токаеве – благодаря его дипломатическому бэкграунду. Назарбаев мог запросто пошутить на публику про «то ли глобальное потепление, то ли глобальное потопление», назвать Парижское соглашение «хартией». Это не способствовало серьёзному отношению к вопросу изменения климата на высоком политическом уровне в нашей стране.
На моей памяти за последнее десятилетие каждый год очередной коллега говорил о том, что пишет стратегию низкоуглеродного развития. Параллельно какой-нибудь другой коллега упоминал подготовку очередного национального плана адаптации к изменению климата. Поэтому я и сам всерьёз это не воспринимал: ну, пишут и пишут, значит кому-то это надо. Даже не интересовался тем, дописали или нет?
АВ: Экоактивисты Казахстана всё больше вникают в проблематику изменения климата. Но, как мы уже проговорили, эта проблема возникла не сегодня. Как думаешь, почему наша общественность особо не интересовалась вопросами изменения климата прежде и не видела взаимосвязи этого глобального вызова с другими экологическими проблемами?
ВН: На самом деле изменение климата было и остаётся очень сложной для восприятия темой, сильно нагруженной научными и экономическими терминами. И в силу этого, если какой-нибудь авторитетный учёный об этом говорил, то важно было понимающе кивать и соглашаться. Как бы есть те люди, которые этим заморачиваются, и на это прикольно посмотреть и послушать со стороны. А если про это, говорили по телевизору, то – сопереживать со стороны кому-то и чему-то вроде душевно близкому, но физически недоступному.
Это как в кино, где без любовной линии, без конфликтов и даже драк фильм неинтересен, потому что для сопереживания нам нужны эмоции. А если это происходит в реальности, то оказывается, что не всё так однозначно, и лучше, если это будет происходить не с нами.
Взаимосвязь глобального вызова с другими экологическими проблемами – это как взаимосвязь того, что происходит в кино, с тем, что происходит со мной лично. Сейчас отношение к тематике изменения климата изменилось и во многом благодаря популяризации данного вопроса. В том числе благодаря усилиям на глобальном уровне того же Леонардо ДиКаприо, Гретты Тунберг, фильму «Не смотри наверх», местных медиа и журналистов.
Можно сказать, что в среде широкой экологической общественности стало неприличным не интересоваться вопросами изменения климата. Отличие такого «современного кино» от прежнего, направленного на сопереживание состоит в том, что оно даёт посылы: что кто-то делает плохо или недостаточно хорошо, а я и мы можем и должны сделать лучше. Не факт, что я и мы сделаем лучше, чем киногерои, но важно, что люди перестали смотреть на изменение климата как на киношные картинки. Другое дело, что ситуация с изменением климата, как и реальные любовные конфликты, не становится от этого намного более простой и понятной. В жизни, в отличие от кино, нет простых решений. К тому же как секс и любовь не являются одним и тем же, так и погода и климат не тождественны, но смешение этих понятий является общераспространенным. Изменение климата оперирует не только разницей за как минимум десятилетние периоды, но и ещё и долгосрочными прогнозами на будущее. И попробуй с этим разобраться, даже если тебе об этом подробно расскажут.
АВ: Глобальные усилия сейчас направлены на сдерживание роста температуры атмосферы Земли. Почти каждая страна мира взяла на себя обязательства по сокращению выбросов – или валовых, или – как в Китае – на душу населения. Регион Центральной Азии в целом производит менее 2% мировых выбросов парниковых газов. И хотя на душу населения Казахстан выбрасывает в 3,5 раза больше, чем в среднем по миру (около 21 и 6 тонн эквивалента СО2 соответственно), для нас не менее важно адаптироваться к меняющемуся климату. А при текущем – плачевном – состоянии многих коммуникаций, эта задача становится даже более важной для выживания. В то же время адаптационных мер почти нет в проекте Стратегии достижения углеродной нейтральности. Как думаешь, почему тема адаптации так сильно провисает?
ВН: Я разрабатывал вместе с международными экспертами главу по адаптации к изменению климата нового Экологического кодекса и не могу сказать, что нам это легко и просто было сделать. Стратегию достижения углеродной нейтральности писали экономисты, для многих из которых изменение климата является новой темой. Им проще работать с тем, что происходит в энергетике, и посмотреть варианты низкоуглеродного развития в этом секторе. Гораздо сложнее сделать то же самое в отношении сельского хозяйства, управления земельными ресурсами, отходов.
В случае адаптации мы должны оценить риски, связанные с тем, что температуры возрастут, режим осадков изменится, возрастёт дефицит водных ресурсов и т.д. И попытаться адаптировать экономику, общество, тот или иной сектор и многочисленные местные сообщества в регионах к новым условиям. Многие ли люди просчитывают будущие риски совместной жизни, создавая семью? Думаю, что ты согласишься, что немногие это делают, если вообще умеют это делать. Если говорить о публичной сфере, то у нас вообще нет традиции оценки будущих рисков и планирования с их учетом. Мы привыкли действовать на авось либо на основе предположения, что всё будет хорошо.
Поэтому я скажу так: научиться адаптироваться к изменению климата – это более сложная задача, нежели начать сокращать выбросы парниковых газов. Но так получилось, что вовремя не сократили выбросы и теперь уже и адаптироваться нужно. Если мы начнем просто выдавать за климатическую адаптацию то, что нам удобно, то это мало чем поможет. Более того, это может сделать процесс планирования более мутным, а в непрозрачной среде обычно процветает коррупция. К пониманию нужно идти шаг за шагом, и то, что мы долгое время топтались на месте не значит, что нужно обязательно прыгнуть и расшибить себе лоб.
АВ: Что ты как эксперт давно работающий в этом направлении посоветуешь начинающим климатическим активистам? Как им можно подготовиться к участию в климатических проектах и влиянию на климатическую политику?
ВН: В любом начинании нужно в первую очередь запастись терпением и быть готовым пройти долгую дистанцию. В случае стратегии углеродной нейтральности мы говорим о 2060 годе. Надо понять, что мы хотим видеть сегодня, завтра, послезавтра и в далеком будущем. С другой стороны, я понимаю, что многие не любят такой подход, им хочется сделать всё здесь и сейчас. В таком случае нужно понять, о чем эта климатическая политика, каково видение правительства и по каким позициям оно не соответствует ожиданиям гражданского общества, активистов. Если говорить проще, то дождаться опубликования Стратегии достижения углеродной нейтральности до 2060 года и постановления Правительства по вкладу Казахстана в сокращение выбросов до 2030 года по Парижскому соглашению. Посмотреть эти документы, хотя бы по диагонали. Обсудить с коллегами. И определить свою позицию по климатической политике. Возможно, определить свои приоритеты по климатическим проектам. По крайней мере, в отличие от прежних бесконечных и безрезультатных процессов написания стратегий низкоуглеродного развития и национальных планов адаптации теперь документы должны появиться в скором времени.