Ученые всего мира сходятся во мнении: Арал погиб из-за нерационального использования воды. В середине ХХ века большую часть стока питающих море рек, Амударьи и Сырдарьи, пустили на орошение полей. Начиная с 60-х годов Арал начал мелеть. К настоящему моменту озеро потеряло 90% площади. Экологическая трагедия напрямую коснулась двух стран: Казахстана и Узбекистана. Мы сравнили ситуацию на двух берегах.
В советское время, вплоть до 1985 года, о ситуации с Аралом молчали. Море стремительно уменьшалось в размерах, при этом на всех географических картах его граница не менялась. О том, что происходит, знали только местные жители, узкий круг чиновников и ученых. Аральское море изучали все крупные научно-исследовательские институты СССР – но результаты исследований были засекречены.
В 1974 году Академия наук СССР выпустила брошюру (для служебного пользования), в которой было расписано, какие экологические катаклизмы надвигаются на Приаралье. В документе говорилось: безудержная трата воды на орошение хлопковых полей не даст ощутимого прироста продукции, а вот сокращение площади моря приведет к изменениям климата и выносу солей. Так и случилось.
Интересно, что современная граница между двумя странами через Арал появилась только в 1963 году.
Историческая принадлежность Аральского моря
Аральское море: ХХ век
С начала 60-х годов площадь орошаемых земель в Приаралье неуклонно растет. В 1960 году в бассейне Аральского моря было 4,1 млн га орошаемых земель, в 1990-м – 7,4 млн га.
Перемещайте слайдер вправо-влево, чтобы сравнить цифры по Узбекистану и Казахстану
Вот еще несколько цифр: в это же время, с начала 60-х до конца 80-х парк тракторов в Приаралье вырос в 3,2 раза. Применение минеральных удобрений – в 3,5–6 раз. Сейчас ситуация такова.
Пуск 2-й очереди Каракумского оросительного канала, 1960 год, фото из Большой Советской Энциклопедии.
В 50-х годах в Приаралье началось строительство крупных каналов. Они перебрасывали воду из Амударьи и Сырдарьи в среднеазиатские пустыни и полупустыни, отданные под земледелие. Самый крупный канал – Каракумский, провели по южной части Туркменистана. В 1956–1986 годах канал забирал 15% стока Амударьи. При этом сооружение было толком не изолировано – половина воды уходила в песок. Вдоль канала резко вырос уровень грунтовых вод, соль стала подниматься вверх, появилось множество солончаков. Чтобы земли не засолялись, их стали промывать – это тоже повысило расход воды.
Еще один фактор, который сыграл роль в судьбе Арала – демографический. Численность населения Приаралья во второй половине ХХ века начала резко расти.
Кстати, после того, как море ушло, из казахстанского Приаралья уехало более 40 тысяч человек, из Каракалпакии – около 50 тысяч.
Как менялось Аральское море с 2000 по 2013 год, съемка из космоса, NASA:
Аральское море сегодня
Сейчас сток Амударьи и Сырдарьи составляет более 115 куб.км воды в год. До Арала доходит только 6 куб.км. Весь этот объём – из Сырдарьи, Амударью на 100% разбирают на орошение. То есть только 5,2% воды из двух рек, которые должны питать Аральское море, доходит до этого самого моря.
В 60-х на Арале было два самых крупных порта: Муйнак на узбекской стороне и Аральск на казахстанской.
Сейчас оба они скорее выживают, чем живут. Муйнак держится за счет туризма и сельского хозяйства. В Аральске еще работает рыбоперерабатывающий завод – сейчас на Малом Арале добывают более 8 тысяч тонн рыбы в год.
Вот так выглядят главные памятники ушедшему морю в двух городах
Про Аральск мы рассказываем в мультимедийном проекте «НИКОГДА МОРЕ. Never more».
А вот истории жителей Муйнака ниже – их записали для проекта «ЛИВЕНЬ. Living Asia».
ПОСЛЕДНИЙ РЫБАК
70-летний Бахыйбек Яхыйбек углы – местная знаменитость. Он – один из последних узбекских рыбаков, которые выходили в Аральское море.
Старый рыбак вместе с семьей живет в маленьком поселке Порлытау (Муйнакский район, Каракалпакстан, Узбекистан). Из 28 жителей поселка, которых колхоз когда-то отправил работать на море, он один до самой пенсии остался верен ремеслу. Другие не продержались и года – их напугала морская болезнь, сильный ветер и зимние морозы.
Первый раз Бахыйбек вышел в море в 17 лет.
– Наш край был перспективным. С муйнакскими рыбаками, а нас тут были сотни, ежедневно вылавливали тонны рыбы, крупной, хорошей. Сдавали приемщикам у ближайшего берега и уходили обратно в море. И в мыслях не было, что через пару десятков лет что-то изменится.
Все изменилось неожиданно. Просто однажды меня вместе с группой других рыбаков отправили не на Арал, а в Туркменистан на Сарыкамыш. За шесть лет работы там я приезжал, конечно, домой в поселок. Но с морем мы как-то холодно расстались.
После Туркменистана Бахыйбек вернулся в родную деревню. Работал в рыболовном хозяйстве «Амударья» на водохранилище Кок-Су в пяти километрах от Порлытау.
Когда вышел на пенсию, рыбак забрал с собой катер «Волна». На воду его уже не спускал – катер был весь прогнивший. Поставил во дворе перед воротами, на память. Говорит: «Когда прохожу мимо, хлопаю катер по корме, как старого друга».
ПОЧТАЛЬОН
В 25 километрах от Порлытау расположился поселок Муйнак. Здесь живет бывший рыбак Сагытжан. Ему 50, он уже не застал море – ловил рыбу только на искусственных озерах. Ему не особенно нравилась эта работа – было очень долго добираться от дома до водоемов, около 20 километров. Теперь Сагытжан на велосипеде развозит почту по поселку.
Работы, к сожалению, здесь нет. Особенно трудно для молодых людей. После колледжа некуда идти. Стараются поступить на учебу в крупный город, как минимум в столицу Каракалпакстана – Нукус. Такое считается большим везением.
Однако потом все равно возвращаются. Кто-то говорит, что зов предков, любовь к дому, забота о родителях. Но признаться просто стыдно – детям некуда идти. Чтобы работать в городе, нужна прописка, а чтобы получить прописку, нужно жить в городе. Наших детей нигде не ждут, кроме как дома.
ДИРЕКТОР ШКОЛЫ
45-летний Мырзабек помнит море: в детстве они с отцом ходили на него посмотреть. Отец держал его за руку и показывал рукой на горизонт, где виднелась синяя полоска воды.
Мырзабек работает директором в одной из пяти школ Муйнака. А еще он – районный депутат и профсоюзный лидер.
С таким климатом как у нас и почти мертвой почвой практически ничего не растет.
Как-то к 20-летию независимости Узбекистана по всей республике дали задание посадить по 20 саженцев. Это очень благородное дело, никто спорить не будет. Но здесь это восприняли, как издевательство… Посадить-то посадили, проверяющие галочку поставили. А что дальше с этими саженцами – уже никому не интересно. Большая часть саженцев погибла от нехватки поливной воды. Им нужен особый уход — полив 3-4 раза в день. По ведру на каждый, сколько получается? У кого есть время 20 ведер воды таскать утром, днем и вечером?
Вообще мы уже ко многим вещам привыкли. Жара это еще не самое страшное. С песком труднее, особенно летом. Как по часам с часа до трех дня на улицу хоть не выходи: нельзя ни видеть, ни дышать. Поднимается такая пыль, что проникает через очки, платок, одежду. На улицах тогда вообще пусто, все прячутся.
В Казахстане и Узбекистане по-разному борются с экологическими последствиями Аральской катастрофы. Узбекская сторона сажает лес, чтобы сдержать распространение соли и пыли. Казахстанская – пытается восстановить сам водоем. На высохшем дне Арала рассыпано более 10 млрд тонн соли. Ветры разносят ее на расстояние до 500 километров.
Так выглядит молодой саксауловый лес на высохшем дне Арала, Узбекистан. Фото: Агентство Международного Фонда спасения Арала (МФСА), Узбекистан.
Одна из причин, почему Узбекистану не выгодно восстанавливать море – нефть на дне Арала. В августе 2006 года правительство страны подписало соглашение сроком на 40 лет с международным консорциумом. В состав консорциума вошли российский «ЛУКОЙЛ Оверсиз», малайзийская Petronas, корейская KNOC, китайская CNPC, а также узбекский «Узбекнефтегаз». Сейчас в организации остался только «Узбекнефтегаз», «ЛУКОЙЛ Оверсиз» и CNPC. Они уже потратили на нефтеразведку на Арале $110.2 млн. Открыли несколько месторождений. До 2017 года в проект планируется вложить еще $30 млн.
Казахстанская сторона тоже вела разведывательные работы на Арале. С 1999 по 2002 гг. на грант японского правительства на сумму $50 млн. казахстанские и японские специалисты вместе провели сейсмо- и гравиразвездку. В 2005-2006 годах – еще одну, но «признаков углеводородов во вскрытом стволе не обнаружено».
Вопрос с любыми работами на Арале – всегда очень напряженный. Он имеет не столько экологический, сколько политический окрас. Узбекистану нужно выращивать хлопок и добывать нефть. Казахстану хочется восстановить море.